Новаторская, абстракционистская – так описывают мангу Mind Game (“Игры разума”), экранизированную студией Studio 4°C в качестве полнометражного анимационного фильма. Авторы блога Akibanana взяли интервью у создателя манги Робина Ниси (ロビン西).
Akibanana: Какое место занимает манга в мире?
Робин Ниси: Эта тема никогда всерьёз не изучалась, но, на мой взгляд, манга стала чем-то вроде современной рок-музыки; она выражает духовный мир человека. Более того, в ней есть некая “живость”, которая выделяет мангу и делает неотъемлемой частью массовой культуры. Я думаю, в Японии с давних пор существует традиция в рисунках изображать юмор – стоит только взглянуть на такие произведения искусства, как коккэйга [японские юмористические картинки - прим. перев.] и Тёдзю-гига [или Тёдзю-дзимбуцу-гига, знаменитый свиток, который иногда называют старейшей мангой Японии. - прим. перев.]. Позднее авторы стали стремиться к большему, когда французские и американские комиксы приобрели популярность в мире.
А: Почему манга как часть прессы стала настолько популярна ?
Р: После войны, когда осталась только голая земля, людям нужна была надежда. Наверное, так было легче пережить шок и смятение тех дней. Логично предположить, что манга помогала воскресить романтический, сказочный мир Диснея. До появления Тэдзуки Осаму манга не отличалась динамичностью, можно было подумать, что вы сидите в театре, где актеры появляются на сцене, а окрудающая обстановка не меняется. После того, как Осаму посмотрел мультфильмы Диснея, он получил новое вдохновение, чтобы воплотить в манге чувство движения. “Отец манги” рассудил, что это будет просто, быстро и недорого, и можно справиться в одиночку. Он ввёл драматизм, энергию и ощущение действия в свою мангу, которая была не только уникальна в своём вроде и оказывала сильное эмоциональное воздействие, но захватывала детское воображение. Это стало отправной точкой.
В те времена Осаму рисовал для всех возрастов, не делая различия между взрослыми и детьми. Чтобы снизить цену и продавать мангу детям, приходилось печатать её в ужасном качестве – что получило название “акахон”, дословно “красные книги”. Других развлечений тогда не существовало, поэтому манга стала предметом охоты и чем больше публиковалось, тем больше продавалось. Мангаки продолжали рисовать, а торговля мангой стала очень прибыльным бизнесом. Хотя сейчас мангу покупают дети, а не взрослые, в те времена считали, что манга мешает развитию ребёнка. Разумеется, те дети выросли, стали родителями и, будучи любителями манги в юности, спокойнее относятся к этому увлечению у собственных детей. Однако в США и Европе общество консервативнее, индустрия комиксов развита не так широко. Формы искусства и рынок ориентированы на детей, что сужает мангу до нескольких жанров. Манга родилась в Японии, как инди-поп. Рок, фолк, панк, техно, транс, искусство, театр, опера, болет, ракуго… [литературный жанр Японии, нечто вроде анекдотов. - прим. перев.] Манга не видела ограничений и стремительно завоёвывала массовую популярность. Опять же, развитие франко-бельгийских комиксов было классическим: направленные на взрослую аудиторию, они содержали возбуждающие, спорные темы, рассматривались, как форма искусства. Американские комиксы воспринимались, как музыка в стиле кантри, поп. Комиксы в США и Европе не переросли этих рамок.
Я сравнил мангу с музыкой, потому что эти формы общественного сознания предназначены для передачи некоего сообщения: музыка апеллирует к массам и проще для восприятия – нужно просто слушать. Но мангу вы должны выбрать для чтения, а затем погрузиться в авторский мир, чтобы оценить рассказанную историю и воспринять заложенные сообщения. Поэтому эффект, оказываемый мангой, сильнее эффекта от музыки, хотя в музыкальной форме он более доступен. Осмелюсь сказать, что, в отличие от других стран, манга так распространена в японском обществе, что по силе влияния равноценна музыке.
А: Тэдзука Осаму оказал на вас сильное воздействие?
Р: В некотором смысле да, потому что я восхищался его образом жизни – он все вещи воспринимал через призму манги. Благодаря нему, я понял ценность своей работы.
А: Что вы думаете о моэ?
Р: Безусловно, моэ [влечение к персонажам аниме или манги. - прим. перев.] – вид фетиша. В мире садомазохистов, фетиши можно охарактеризовать, как садо-моэ или моэ по отношению к пыткам. Противоположное понятие – наэ. Моэ означает “распускаться”, “зарождаться”, а наэ – “увядать”, “умирать”; оба слова используются для описания жизни растения. В Японии часто говорят “кокоро га наэру”, когда имеют в виду несчастного человека или чувство ужаса, горя. Современное значение слова “моэ”, вероятно, произошло от аналогичной идиомы, которая когда-то обозначала противоположное чувство – наслаждение и счастье.
А: Каким вы были в детстве?
Р: В начальной школе я мечтал о собственном магазине “Санрё”. По правде говоря, до сих пор люблю покупать канцелярские товары с их персонажами. Вам это может показаться странным, но я прекрасно нахожу с детьми общий язык, несмотря на собственный возраст. Могу общаться с детьми, покупающими в “Санрё” симпатичные стикеры, ластики, карандаши и прочую дребедень, и разделяю их чувства. Но я не считаю себя человеком странным: я вырос на аниме и манге Го Нагая [Го Нагай первым ввёл в мангу эротические элементы - прим. перев.] и Сётаро Исиномори, считая такое чтение нормой. Я привык, и мне не кажется это необычным.
А: Когда вы начали рисовать?
Р: Рисовать – в начальной школе, а в средней и старшей школе я начал посещать фестивали додзинси.
А: В те времена многие школьники ходили на эти мероприятия?
Р: Совсем нет, я был там, вероятно, самым младшим.
А: Вы тоже рисовали додзинси?
Р: Угу, причём в больших количествах, и продавал их своим одноклассникам по 100 иен за штуку [примерно 1 доллар по современному курсу. - прим. перев.]. Я распихивал их всем друзьям, приговаривая что-нибудь наподобие: “Это та-а-ак дешево! И я даже нарисовал там предмет твоей страсти”.
А: В то время многие рисовали додзинси?
Р: Манга настолько вошла в наш быт, что рисованием занимались все. В нашей школе даже был огранизован кружок авторов [имеется в виду circle - английское слово, которым обозначается группа авторов додзинси, работающая вместе. Очень многие мангаки публикуются в circle - прим. перев.].
А: Вы к ним присоединились?
Р: Нет.
А: Почему?
Р: Потому что я думал, что лучше них и не стоит связываться с дилетантами. Но когда я узнал, что они собираются опубликовать собственный сборник и предложил помощь, они спросили: “А ты рисовать-то умеешь?” Я что-то нарисовал, показал им, и реакция была: “УХ ТЫ!”
А: На что в ваше время были похожи такие кружки?
Р: Мир додзинси тесен, но сердечен и безопасен, если вы вместе с группой друзей собираетесь представить свои работы и движетесь от любителей к профессионалам. Взаимоотношения могут быть сложными: в кружке новички находятся под огромным влиянием профессионалов. Я перестал посещать эти мероприятия после окончания школы, потому что думал о себе, как о профессионале.
А: Что вы думаете о слове “кавайи”?
Оно сформировалось интересным образом и по-прежнему находится на стадии развития. Наверное, первое представление о том, что такое “кавайи”, было прекрасно выражено такими персонажами, как Микки Маус и Дональд Дак, позднее постарались воспроизвести этот эффект, но могли лишь имитировать и не достигали нужного результата, хотя ладно, и это сойдёт. Вот что в тот момент думали люди, и “пробные версии” крутили по телевизору, публиковали, и в совокупности с интересным сюжетом это сражало детей наповал. Имитации стали оригиналом и, постепенно получая общественное признание, стали знаковыми в историческом процессе. В конце-концов, они заработали такой же статус, как и Микки-Маус, но отличались от него. “Кавайи” – это плод эволюции на отдельно взятом небольшом пространстве. Как Галапагосы в теории эволюции Дарвина. Я думаю, что именно так появился уникальное японское слово “кавайи”, выраженное в конкретных персонажах.
А: Расскажите о Mind Game.
Р. Mind Game – это абстракционистская работа. Она посвящена внутренней смерти и реинкарнации. Не стоит слишком серьёзно воспринимать такие темы, иначе повествование станет мрачным и наводящим тоску. Мне повезло: когда я работал над этой мангой, мне была дана полная художественная и творческая свобода.
А: Каким образом эта свобода нашла отражение в работе?
Р: Мангу обычно рисуют “идеальной”: гладкие линии и профессиональный глянец. Я терпеть этого не мог – отчасти из-за трудоёмкости, но больше потому, что я люблю чувство скорости и жизни, которое возникает, когда вы глядите на “грубую” работу.
У меня несовершенные линии, если не сказать “грязные”. Иногда они не соединены, потому что я хочу, чтобы читатель сам завершил их в своём воображении. Иногда я допускаю ошибки, которые не исправляю, оставляю всё, как есть. Можно сказать, что это интерактивная манга. Должен предупредить, что в ней много шума и она информационно перегружена.
А: Кто читает Mind Game?
Р: Моя манга не рассчитана на массы, это нишевый проект. Издатель чуть с ума не сошёл, когда увидел, что я делаю, и умолял меня остановиться. Когда вы видите Mind Game, вы можете подумать, что она не от мира сего – настолько она радикальна. Мне очень нравится обложка, я постарался сделать её похожей на музыкальный эмбиент-диск. Круто, правда? Я хотел бы сделать для манги стильную кожаную обложку, но в манга-индустрии такой товар бы не стал продаваться, даже в наше время. Но мне всё равно нравится идея. Я доставил издателям много неприятных минут, хотя они позволили работать по своему усмотрению.
А: Каковы были ваши ощущения после публикации?
Р: Я был разочарован тем, что манга не привлекла большого внимания, и удивлён, что она плохо продавалась. Когда через десять лет после публикации мне предложили сделать по Mind Game аниме, я подумал: “Слишком поздно!” Я действительно испытывал благодарность, но примерно треть меня считала, что уже слишком поздно!!
А: Мне очень полюбились изобретённые вами персонажи. Вы придумали их недавно?
Р: Нет, они были созданы много-много лет назад, просто не использовались. Мне не нравятся бисёдзё-персонажи и бисёнэны, предпочитаю грязных старых мужчин или женщин. По-моему, они более интересны. Я люблю персонажей “с перцем”, с небольшими отклонениями и глубоко страстных. Моих героев можно описать словом “докукава”. [происходит от японских слов доку (яд) и кавайи (милый) - прим. перев.]
А: Ну что ж, наше интервью получилось невероятно долгим, так что вот последний вопрос: что вам больше всего нравится в профессии мангаки?
Р: Я люблю создавать миры и различные мировоззрения. Когда вы рисуете и придумываете сюжет, на определённом этапе вы оказываетесь внутри вашей истории. Стоит однажды потеряться в вымышленном мире, и вы испытываете такое чувство эйфории, что вернуться назад очень трудно. Больше всего я наслаждаюсь, если в работе наступает этот период.
Добавить комментарий